— Пойди к монахам и попроси какие-нибудь инструменты, меч не предназначен для таких дел. Скажи, что настоятель приказал.

— Я сам схожу! — мгновенно вызвался настоятель.

— Не стоит, — упредил его Муан. — Вы будете полезнее нам здесь. Аннис и сама прекрасно справится.

Девушка, мгновение помедлив, кивнула и ушла. Муан перевел взгляд на настоятеля, который жался к стене, напряженно глядя на Ала.

— Разве не вы говорили, что безупречно знаете каждую ловушку в пагоде? — врезав огрызок меча в стену, спросил Муан.

— Я говорил не совсем так, — запротестовал настоятель.

Меч Ала угрожающе приблизился.

— Поймите нас правильно, настоятель, — произнес Муан. — Мы хотим доверять вам. Однако человек, исчезнувший из этой ямы, крайне важен для нас. Если вы думаете, что сейчас мы выходим за рамки приличий, подумайте о том, что будет, если мы так и не найдем его. Прошло уже немало времени. Когда я думаю, что каждую минуту ему может угрожать опасность… Моя выдержка уже на пределе.

— Мастер Муан сдержан и человеколюбив, но я — нет, — твердо добавил Ал, приблизив кончик меча к шее настоятеля. — Я лишь ученик, моя выдержка не столь безупречна. Если моя рука дрогнет, — кончик меча приблизился и коснулся кожи, — я готов понести наказание.

Настоятель вжался в стену и напряженно молчал.

Секунда проходила за секундой, и с каждой ситуация становилась все напряженнее. Муан смотрел на Ала и не мог понять, отлично притворяется тот или в самом деле готов убить человека. Взгляд его казался решительным, и мечник напрягся, готовый в любое мгновение выбить меч из его руки. Одно дело угрожать настоятелю, чтобы тот сознался, совсем другое — попытка его убийства.

Настоятель глубоко вздохнул, во взгляде его вместо испуга стало сквозить высокомерное упрямство. Муан понял, что этот человек больше ничего не скажет. Ал все еще вытягивал меч, хоть это и перестало иметь значение.

Свет, падающий из проема, перекрыла фигура. Муан подумал, что Аннис очень споро исполнила его распоряжение.

— Давай лопаты, — протянул он руку вверх, одновременно отталкивая меч Ала в сторону.

— Лопаты? — удивленно произнес любимый голос. — Кого ты собрался закапывать?

Сердце Муана екнуло, он резко вскинул голову вверх.

Над проемом стоял Шен. Его волосы и одежда были мокрыми, ссадина запеклась на лбу у виска, а цвет кожи казался белесо-голубым. Несмотря на это, глаза его лучились смешинками.

— Учитель!! — потрясенно воскликнул Ал, убирая меч.

— Как ты там оказался?! — отойдя от шока, возмущенно воскликнул Муан. — Почему не отзывался? И почему весь мокрый?!

Он ловко подпрыгнул вверх и выбрался из ямы, запрыгнув на доски прямо перед Шеном. Тому пришлось отклониться, чтобы не столкнуться носом с его непробиваемой головой.

— Я не отзывался? Это ты не отзывался!

Муан схватил его за плечи и только сейчас осознал, что уже какое-то время ощущал его присутствие и озноб, просто был так напряжен, что не обращал внимание.

— Вы все это время были здесь? — уточнил Шен.

— Все это время? — переспросил Муан. — Разве прошло больше четверти часа? Где же еще нам быть?

Шен удивленно приподнял брови. По его ощущениям прошло часов двенадцать. Как только он выбрался на поверхность из гребаных катакомб, Система разразилась криками, что завершена второстепенная арка «Иллюзии внутри». Еще одна, мать ее, второстепенная арка. Как он задолбался выполнять эту второстепенную дичь!

Все произошедшее было иллюзиями? Мокрая одежда, ожог на запястье и печать в кармане свидетельствовали, что иллюзии были вполне материальны. Шен выбрался среди скальных образований в саду монастыря и побрел к пагоде, ожидая, что, несмотря на то, сколько времени прошло, Муан, Ал и Аннис все еще ищут его там. Волчара семенила рядом, виляя хвостом. Он оставил ее у входа в пагоду, памятуя о ловушках, а сам прошел к распахнутому люку и выяснил, что иллюзией, о которой он гадал, было время.

Шен подался вперед и повис на Муане, закинув руку на его плечо. На объятия это не походило — он просто оперся о него, так как ноги почти не держали.

— Я теперь тоже… ненавижу подземелья, — пробормотал он. — Хотя… я нашел чудесное местечко. Покажу его тебе позже…

Муан подхватил его на руки.

— Лекаря! Скорее, зовите лекаря!

Глава 146. Киноварная печать пахнет пеплом

— Сильное истощение. Он мало спит, да?

Услышав вопрос лекаря, Муан задумался над тем, видел ли вообще, чтобы Шен спал в последние несколько дней. Не дожидаясь ответа, лекарь продолжал:

— Я обработал травмы. Ничего, опасного для жизни: несколько ссадин, шишка на голове и какой-то странный ожог на запястье. Так как он упал с лестницы, можно считать, что отделался малой кровью.

Муан нахмурился. Если бы Шен был обычным человеком, лекарь был бы абсолютно прав. Но тот не берет в расчет, что Шен — бессмертный заклинатель. Разве для него подобное истощение приемлемо? Разве хваленое мерцающее ядро не должно защищать от таких повреждений?

— Процесс выздоровления прост, — продолжил лекарь. — Пускай он хорошенько выспится и отдохнет. Хорошо питаться также не будет лишним. А так — он здоровее абсолютного большинства моих пациентов, вам не стоит переживать на этот счет.

Муан кивнул. Довести себя до изнеможения, рисковать своей жизнью так, словно у него их девять, — в этом весь Шен.

Лекарь ушел, а старейшина пика Славы зашел в комнату, где на узкой кушетке отдыхал несносный хозяин Проклятого пика. Глаза того были закрыты, темные тени глубоко въелись в кожу под ними.

Муан почувствовал свою вину. Теперь, когда он узнал, что этот человек — существо из другого мира, лишь на практике, как ребенок, познающее ЭТОТ мир, Муан должен был следить, чтобы этот «ребенок» по незнанию не навредил сам себе, как свойственно детям. Мечник же привык ощущать себя ведомым рядом с ним и привык к ощущению, что Шен знает лучше и решит правильнее. И Шен все решает и делает, вот только границ собственных сил все еще не видит.

Шен нахмурился во сне, между бровей пролегла складка.

— Прости, — произнес Муан, проведя пальцами по его лбу, поправляя непослушные, хоть и короткие волосы. — Я все время забываю, что у тебя нет многолетнего опыта. Для существа, меньше года занимающегося заклинательскими практиками, ты очень хорошо справляешься. Но ты словно слепой котенок. Тебе тоже нужен учитель, чтобы не дать угробить самого себя.

Муан вздохнул.

— Надеюсь, ты будешь слушать меня чаще.

Он посмотрел на обмотанное до половины предплечье левой руки. Обо что он умудрился обжечься? Что он там говорил? «Нашел чудесное местечко»? «Покажет позже»? Муан вновь